В то время как приближалось зачатие нашего Спасителя, прежде (за полгода) совершилось славным и чудесным образом зачатие святого Иоанна Предтечи.
Многие матери зачинают детей, но мало таких, коих зачатие прославлялось бы и праздновалось Святою Церковью. Известны только три матери, во чреве которых совершившиеся зачатия стали предметом удивления для всего мира, и это — праведная Анна, святая Елисавета и Пречистая Дева Мария.
Анна праведная зачала Богородицу, Елисавета – Предтечу, а Дева Мария – Христа Спаса нашего. Все сии зачатия были возвещены ангелом и совершились по благодати Божией, но притом не иначе, как чрез беседу между благовестником и зачинающими, ибо Сам Бог требовал и соизволения зачинающих. Посему благовестник, святой архангел Гавриил, войдя в алтарь к священнику Захарии, служившему тогда пред Богом сказал:
– Не бойся, Захария: молитва твоя услышана, и жена твоя Елисавета родит тебе сына, и дашь ты имя ему – Иоанн. И многие возрадуются о рождении его.
Захария отвечал:
– То, что возвещаешь ты мне, вестник радостный, и неожиданно и странно, ибо родить детей в старости неестественно; я же стар, и жена моя в летах преклонных: как мы можем зачать и родить сына?
Ангел же ответствовал:
– С первых же твоих слов, Захария, я вижу, что ты маловерен; ты не веришь, что слова мои сбудутся. Правда, то, о чем я возвещаю, не свойственно твоей природе, но на сие есть воля Божия, для которой нет ничего невозможного: «Бог может из камней сих воздвигнуть детей Аврааму» (Мф.3:9). Разве не известно тебе, что Бог мог сотворить Адама из земли, создать Еву из кости Адамовой и престарелой Сарре даровать сына Исаака? Посему и твоей жене Всемогущий Бог дарует в старости рождение сына; ибо услышана молитва твоя.
– Я, – сказал Захария, – ныне приношу Богу свои молитвы о пришествии вожделенного Мессии, Коего Он обещал устами святых Своих пророков; молюсь, чтобы Бог скорее послал Его на землю спасти семя Авраамово от рабства иноплеменников; молюсь Ему еще и о том, чтобы Он простил согрешения мои и грехи всего народа; а о том, чтобы иметь сына, я ныне не молюсь, ибо уже и сам достиг преклонного возраста, и жена моя состарилась.
Ангел же сказал ему:
– Я – Гавриил, предстоящий пред Богом; по откровению Божию я знаю, что ныне ты молишься не о даровании сына, а о том, о чем ты сказал мне; однако прежде, кода и ты и супруга твоя не были еще стары, ты усердно молил Господа, чтобы Он послал вам сына. Всемилостивый Господь, от Него не может укрыться даже и малейшее движение сердца человеческого, внимает молящимся Ему и исполняет желания боящихся Его. Услышав твои прежние молитвы, Он дарует тебе сына равноименного благодати1; ибо Господь ведает по Своему благоволению, когда исполнить прошения святых Своих: и вот у тебя родится сын, который велик будет пред Господом.
На сие Захария отвечал:
– Вижу я теперь, благовестник, что ты – ангел Божий, ибо и беседа твоя свидетельствует о сем, и твой вид ясно показывает сие, и сила слов твоих подтверждает то. Сначала же, когда ты внезапно предстал предо мною и стал вещать, я ужаснулся, подобно тому как некогда убоялся Даниил пророк, увидев ангела: «смотрел, – говорил он, – на это великое видение, но во мне не осталось крепости» (Дан.10:8); также и мать Самсона говорила: «Человек Божий приходил ко мне, которого вид, как вид Ангела Божия, весьма почтенный [страшный]» (Суд.13:6). Посему я и убоялся и не дерзаю возражать против твоих ангельских слов; однако спрошу, почему имеющий родиться у меня сын будет велик? Разве он будет выше и святее пророка Иеремии, к которому было слово Господне: «Прежде нежели Я образовал тебя во чреве, Я познал тебя, и прежде нежели ты вышел из утробы, Я освятил тебя: пророком для народов поставил тебя» (Иер.1:5).
Ангел же сказал:
– Велик будет пред Господом сын твой, и своим духовным величием не только будет равен пророку Иеремии, но и превзойдет его; если тот получил освящение до рождения своего, то сей еще более исполнится Духа Святого еще во чреве матери своей; Иеремия предназначался только к пророчеству о Мессии, а сей удостоится и руку возложить на Него и крестить Его.
И не только Иеремию, но и прочих великих святых он превзойдет величеством благодати Божией, ибо и в наших ангельских чиноначалиях, которые всегда видят лицо Господа Саваофа, Бог не всем равно открывает тайны Своей благой воли, но чрез вышних чинов являет их низшим.
Много звезд является перед восходом солнца, но одна лишь денница предшествует самому солнцу. Многие пророки проповедовали о пришествии Мессии, но отрок, рожденный тобою, не только будет проповедовать словом, но и перстом своим укажет людям Агнца Божия, вземлющего грехи мира. Вот почему сын твой будет велик и больше среди всех рожденных женами.
Насколько исполнение радостной вести приятнее, чем самая весть, настолько будет иметь более чести сравнительно с другими пророками тот пророк, который от тебя родится. До него пророчествовали все пророки и самый закон, сей же будет завершением всех пророков, концом Ветхого Завета, предтечей новой благодати.
Захария на сие сказал:
– Хороша и радостна весть твоя, ангел Господень! Если и всякий премудрый сын веселит отца, то насколько более возвеселил бы меня, старца, сын мудрейший, нежели все пророки! Но как мне радоваться, когда я сомневаюсь в словах твоих? Не бывает радости и веселия в вещах сомнительных, но только в достоверных. И так умоляю тебя, ангел Божий, скажи мне, как могу я увериться в том, что ты мне возвещаешь?
Тогда Гавриил отвечал:
– Ты еще продолжаешь сомневаться и не веришь моим словам, Захария; неужели буду говорить ложно я, посланник Бога, [ведь] «верен Господь во всех словах Своих и свят во всех делах Своих» (Пс.144:13), так что «у Бога не останется бессильным никакое слово» (Лк.1:37). Ты – иерей и учитель Израилев, ужели не знаешь, что наступило время, которое я высчитал седминами, когда был послан в Вавилон к пророку Даниилу2? Разве вы не читали его пророчества? Рассмотри и познай, что уже приблизился Спасающий Израиля и пред лицом Его будет предшествовать ангел во плоти – сын твой, который уготовит путь Мессии, шествуя пред Ним в духе и силе Илии. Но за то, что не поверил словам моим, ты будешь нем и не скажешь ни слова до того дня, когда сие исполнится. И тотчас немота сковала уста Захарии, а узы неплодия Елисаветы разрешились. Ангел же отошёл к престолу Вседержителя.
Митрополит Антоний Сурожский о Великом Пророке Предтече и Крестителе Господне Иоанне
По свидетельству Господню, никто, рожденный на земле, не был так велик, как святой Иоанн Предтеча. И когда вдумываешься в свидетельство Евангелия о нем, действительно захватывает дух. Но не только дух захватывает: видишь в нем образ человека, который сумел так беспредельно, так неограниченно быть преданным своему Богу и своему земному призванию и который может послужить каждому из нас примером и образом, потому что каждый из нас в каком-то смысле по отношению к окружающим является так часто предтечей Господним, тем, кого Господь послал впереди Себя, чтобы принести людям слово и образ жизни, который приготовил бы их понять Христа, принять Христа.
И когда нашей жизнью мы посрамляем наше свидетельство, когда, глядя на нас, люди перестают верить и в слова наши и в слова Христовы, то мы берем на себя страшную ответственность. Мы не только сами живем в суд себе и во осуждение, но мы других не влечем за собой туда, куда мы призваны их привести: к радости, к той радости, залог которой Господь нам оставил и которой никто не может отнять, но которой никто, кроме Господа, не может и дать.
Вспомним несколько из тех выражений, которые употреблены Христом или Евангелием по отношению к Крестителю Иоанну. Первое, что мы о нем слышим, это что он – глас вопиющего в пустыне. Пустыня это не только место ненаселенное, это место, где пусто; и так часто в человеческом сердце пусто, в человеческой жизни пусто. Не только нет содержания вечного, но нет вообще такого содержания, которым можно было бы жить. И в этом отношении мы окружены, все, людской пустыней.
И вот в этой пустыне и мы призваны, подобно Крестителю, свидетельствовать. Свидетельство Иоанна Крестителя началось не словами: прежде чем вернуться к людям и говорить, прежде чем властно требовать от них, чтобы они стали достойны своего звания человека, он сам удалился в голую, жаркую пустыню и остался наедине с самим собой, лицом к лицу с самим собой перед очами Божиими.
Иногда и нам приходится остаться в таком одиночестве. Бывает это, когда нас оставят ближние, когда сделается вокруг нас пусто. Бывает это, когда нас тронет болезнь, и тогда, как бы мы ни были окружены заботой, мы чувствуем, что мы одиноки, потому что мы стоим перед лицом жизни и смерти там, где каждый человек один за себя будет решать вопрос жизни и смерти – не только временной, но и вечной. Бывает, что мы удалимся сами для того, чтобы прийти в себя, и тогда мы знаем, как трудно бывает остаться наедине с самим собой, когда к этому не привык: делается боязно – тогда открывается перед нашим собственным взором внутренняя наша пустота, и в эту пустоту, в эту пустыню нам надлежит войти. Там будет одиноко, там будет пусто, там будет трудно жить, но только если мы сумеем жить в этой пустыне, с Богом одним, сможем мы вернуться к людям, никогда не теряя Бога и способными, победив себя, победить всё.
И вот Иоанн свыше тридцати лет пребывал одиноко в пустыне, боролся со своим сердцем, боролся со своей жизнью и вышел на проповедь и засвидетельствован Богом как величайший – но не только. Евангелие нам называет его не пророком, а ГЛАСОМ. Он так сроднился с волей Божией, так стал един с тем животворным словом, которое ему надлежит произнести для спасения людей, для пробуждения людей, для того, чтобы в них тоже воссияла жизнь, возродилась радость, что он ТОЛЬКО голос. Это уже не человек, который говорит: это Бог, Который вещает его гласом. Так говорили святые. Один из подвижников Афона, не так давно умерший, говорил: Святые от себя не говорят; они говорят от Бога, и только…
Иоанн отверг все земное для того, чтобы принадлежать Богу, и Господь его вернул к этой земле. Господь не оставил его в далекой пустыне: когда Иоанн стал с Ним неразлучным, Господь послал его к людям, чтобы люди зажили той жизнью, которую познал Иоанн. И вот ставится вопрос перед каждым из нас: есть ли во мне такая жизнь, которой я могу зажечь другого человека? Где эта жизнь во мне? Когда меня люди встречают – загораются ли они? Когда люди меня слышат, трепещет ли их сердце – как Евангелие говорит о спутниках Эммаусских, “горело” сердце в них? Когда люди видят нашу жизнь, разве они говорят о нас, как говорили о первых христианах: Как они друг друга любят!..
Разве дивятся, слыша, видя нас, тому, что у нас есть что-то, чего ни у кого нет? А если это не так, то мы не пошли даже путем предшественника, мы не готовы принести Христа людям, мы не готовы даже проложить Ему дорожку, чтобы Он нашел как-то путь Себе. А мы призваны быть теми, кто готовит радость людям, радость встречи с Богом, радость, которой никогда не будет конца и которой никто, ничто не может отнять. Почему же? Потому что мы хотим жить на своих правах, мы хотим жить для себя, мы не хотим сходить на нет.
А вот что говорит Евангелие об Иоанне Крестителе. Свидетельствуя перед людьми о том, кто он сам есть, Креститель говорит: Мне надо умаляться, на нет сходить, для того, чтобы Он вырос в полную меру… Иоанн сам – только Предтеча; он должен открыть дверь и отойти так, чтобы о нем больше не вспомнили люди, вдруг увидев Христа и все забыв в этой радости.
Сходить на нет, приготовив путь Господень… Кто из нас это умеет делать? Кто из нас, оживив чью-то душу, хотя бы добрым словом, не хочет остаться в этой радости взаимного общения? Кто, сказав животворное слово, иногда нечаянно, когда Господь нам дает, не хочет, чтобы вспомнили и никогда не забыли, что было сказано это слово именно им?
А Креститель о себе еще говорит: Я – друг Жениха… Что это за друг жениха? В древности еврейской, как и языческой, у жениха был друг, который заботился обо всем для брака и который после совершения брака приводил к брачной комнате невесту и жениха, оставался за дверью и сторожил, чтобы никто не прервал их глубокой, таинственной встречи в дивной брачной любви. Он был другом, потому что он умел остаться за дверью, остаться за пределом.
Радость его была совершенна тем, что радость жениха и невесты теперь была совершенна, они остались вдвоем, и он был защитник этой встречи. Еще скажу: кто из нас умеет так поступить с чужой радостью? Все сделать, чтобы эта радость случилась, все сделать, чтобы она воссияла вечным светом, и отойти, уберечь ее, охранить ее, и остаться забытым за закрытой дверью?
Вот ещё образ о нём, последний образ. Его умаление, его схождение на нет дошло почти до предела. Он взят в тюрьму за правдивое, честное слово. Христос остался на свободе. Святой Иоанн в темнице пробыл долгое время; его ученики собирались к нему; Иоанн часто поучал их добродетельной жизни, согласно закону Божию, и возвещал им об уже пришедшем в мир Мессии . Он проповедует, к Нему перешли ученики Иоанновы, Он окружен Своими учениками. Он вырос в полную меру Своего земного призвания. И Иоанн знает, что на него идет смерть, что из тюрьмы он не выйдет, и вдруг его охватывает сомнение.
Он, который на берегу Иордана-реки перед всеми засвидетельствовал, Кто грядущий Христос, он посылает двух своих учеников ко Христу спросить: Ты ли Тот, которого мы ожидали, или нам ожидать другого? Иначе сказать: Ты ли на самом деле Тот, о Котором я принес свое свидетельство, или же я ошибся?..
Если он ошибся, то напрасно он погубил юные годы в пустыне, напрасно он выходил к людям, напрасно он теперь в тюрьме, напрасно он умрет, напрасно ВСЕ. Напрасно даже то свидетельство, которое он принес Христу, и он обманут Самим Богом…
И колеблется самая сильная душа, которая когда-либо была на земле. И Христос НЕ отвечает ему. Он не отнимает у него полноты подвига веры и подвига верности до конца. Ученикам, вопрошающим Его, Он говорит: Скажите Иоанну, что вы видите: слепые видят, хромые ходят, нищие благовествуют; блажен тот, кто не соблазнится о Мне…
Слова, когда-то, столетиями до этого, написанные пророком Исаией. И они возвращаются с этим словом. Остается Иоанну войти внутрь себя и поставить перед собой вопрос: когда он был в пустыне один перед лицом Божиим, – правда ли было это или внутренняя ложь? Когда он вышел из пустыни проповедовать и потрясал людей, обновлял их жизнь, приводил их к новой жизни, к новизне, к весне духовной – правда это было или нет? Когда он увидел Христа и прозрел в Нем Грядущего, – правда это было или нет?..
И Иоанн умер в вере и в безусловной верности. Как часто бывает, что колеблется наша душа, что после того, как мы сделали все, что мы должны были сделать, сказали слово доброе, правдивое, сделали то, что только могли для того, чтобы другой человек ожил радостью и воскрес душой и начал жить весенней жизнью вечности, – вдруг находит колебание… Устала душа, меркнет жизнь, клонится наша глава к земле… Стоило ли все это делать? Я не вижу плода, я не знаю, что будет, а погубил-то я столько веры, столько любви. Стоило ли все это делать?.. И Господь нам не отвечает на это свидетельством успеха. Он нам говорит: Достаточно того, что все это была правда, что все это было добро, достаточно тебе, что ты сделал то, что надо было. В этом – все.
И вот, перед каждым из нас стоит этот образ Крестителя. Каждый из нас друг ко другу, к каждому другому послан как Предтеча, чтобы сказать слово настолько чистое, настолько свободное от самого себя, от себялюбия, от тщеславия, от всего того, что делает каждое наше слово мелким, пустым, ничтожным, гнилым; делаем ли мы это с готовностью сойти на нет, только бы из этого человека вырос живой человек, невеста вечной жизни? А когда все это сделано, готов ли я сказать с радостью: “Да, пусть совершится последнее, пусть и не вспомнят обо мне, пусть жених и невеста встретятся, а я сойду в смерть, в забвение, вернусь в ничто”. Готовы ли мы на это? Если нет – как слаба наша любовь даже к тем, кого мы любим! А что сказать о тех, которые нам так часто чужды, безразличны?
Вот, будем часто-часто вглядываться в этот величественный, но человеческий образ Крестителя, и будем учиться, как живет настоящий, цельный человек, и попробуем хоть в малом так прожить, изо всех сил, даже если их немного, но без остатка, до последней капли нашей живой силы. Аминь.
НА ЗАЧАТИЕ ИОАННА ПРЕДТЕЧИ
Тропарь, глас 4
Первее нераждающая неплоды, возвеселися, / се бо зачала еси Солнца светильника яве, / просвещати имуща всю вселенную, слепотою недугующую. / Ликуй, Захарие, вопия со дерзновением: / пророк Вышняго есть хотяй родитися.
Кондак, глас 1
Веселится светло Захария великий / со всеславною Елисаветию сопружницею, / достойно зачинающе Иоанна Предтечу, / егоже Архангел благовести, радуяся, / и человецы достодолжно почтим, / яко таинника благодати.