Второе воскресенье Великого Поста посвящено памяти святителя Григория Паламы — великого богослова ХIV-го века, который учил о нетварном Фаворском свете. Эта неделя называется Неделею светотворных постов. Постом, молитвою и покаянием мы должны узнать о том, что Господь призывает нас к жизни, где свет и радость и где мы делаемся причастниками Божественного естества.
Мы призваны с вами вкусить и увидеть, что Господь благ. Мы призваны узнать, что эта благодать дается в Церкви Христовой не только для великих святых, но и для каждого, без исключения, христианина, и что все мы, приходящие в храм и молящиеся Господу в течение Поста молитвою преподобного Ефрема Сирина «Господи и Владыко живота моего…» , молимся именно в этом благодатном свете.
Мы молимся о том, чтобы Господь избавил нас не просто от праздности, уныния и празднословия, а от духа зла, которым живы эти грехи. И чтобы он даровал нам дух целомудрия, смиренномудрия, терпения и любви — тот свет, который нам дано было ощутить как новую жизнь, ради которой создан человек; как жизнь, ради которой Бог воплотился и принял все, что есть в нашей человеческой судьбе. Жизнь, ради которой Он постился сорок дней, чтобы через этот пост мы соединялись с Ним и приобщались Его Кресту и Воскресению.
Этот свет, эта благодать дают нам понять, почему в нашей главной молитве Великим Постом Церковь молится словами, которые являются печатью всех прошений: «Господи, дай мне зрети мои прегрешения и не осуждати брата моего».
В духовной жизни существует порядок, и мы понимаем, что начинаем видеть свои грехи только тогда, когда в нашей жизни появляется хоть капля благодатного нетварного света. Когда этого света нет, нам кажется, что у нас все благополучно.
Мы не видим грехов не потому, что их нет, а потому, что так темно, что мы не различаем уже свет от тьмы, и только по мере нашего приближения к этому свету начинаем видеть в себе ту страшную тьму, которая присутствует в каждом грешном человеке, в каждом из нас.
Порядок духовной жизни, к которому призывает нас Святая Церковь Великим Постом, заключается в том, чтобы прежде, чем стремиться достигнуть благодати, света нетварного, мы научились противостоять всякой неправде, всякому греху, всякой праздности, всякому унынию, которое в нас есть; чтобы мы старались изо всех сил стяжать те главные качества, о которых напоминает нам Церковь. И только после этого можем мы надеяться, что нам будет дано приобщиться духу, стоящему за красотою нашей внутренней жизни.
Есть один известный рассказ в «Добротолюбии» о том, как древний подвижник пришел к прославленному старцу с тем, чтобы получить от него наставление. Уже вкусив благодать Христову, он стал говорить о том, какой у нас дивный Бог, какую красоту Он открывает и как радостно быть причастником этой новой жизни. Он говорил очень долго, хорошо и глубоко, а авва молча слушал, но так и не проронил ни одного слова, и подвижник в разочаровании ушел. «Как же так? — думал он. — Я проделал такой длинный путь, надеялся научиться от старца чему-то очень важному, а ушел без всякого плода».
И только потом открылось, что этот великий церковный учитель молчал именно потому, что его гость сразу начал говорить о чем-то очень высоком. Когда же подвижнику посоветовали прежде беседы со старцем о благодати рассказать о своих грехах, он действительно так и сделал: пришел снова к авве и получил очень много полезных, существенно важных для него советов и наставлений.
Когда человек, по благодати Божией, начинает видеть свои грехи, когда он стремится к тому, чтобы их увидеть и раскаяться в них, когда он смиряется, видя свои грехи уже по-настоящему: не на словах, а всем своим существом, всею печалью своей души понимая, в какой пропасти он находится, — то он бывает вознесен за это по милости Божией и сподобляется видеть свет Христов.
Будем помнить о том, что все преподобные и богоносные отцы наши и святитель Григорий Палама говорят нам о том, чтобы мы в искании благодати (да, в этом заключается смысл христианской жизни!) помнили, что нам недостаточно хранить только личное благочестие.
Они предупреждают нас о том, что человек, вступающий на путь Христов, должен очень хорошо понимать и видеть всю духовную картину жизни, которая его окружает, а также понимать, что каждый человек призван Господом к вечности, и ради каждого из нас Господь воплотился и принял страдания.
Святой Феофан Затворник говорит, что для христиан нашего времени, живущих в мире, очень важно понимать, что подвиг, который несли отцы-пустынники и который несут монахи, отличается от подвига, к которому призваны миряне. Не то, чтобы действовала какая-то другая благодать, или нам даны были какие-то другие заповеди, — мы стоим перед лицом той же самой правды Христовой и причащаемся тех же самых Святых Тайн, но путь покаяния, путь познания нашего греха бывает различным, а значит — и путь восхождения к благодатному свету.
Эта разница заключается в том, что человек, ведущий монашеский образ жизни, прежде всего, обращает внимание на внутреннее состояние своего сердца: на помыслы, потому что с миром он уже распрощался. Он как бы вступает уже в открытую брань с самим сатаною — в том самом идеальном случае, когда у избравшего монашеский путь серьезное глубокое призвание. Но это не означает, что он не участвует в скорбях и бедах мира. Бывают такие скорби и беды мира, когда и древние подвижники оставляют свою пустыню и приходят в мир, чтобы засвидетельствовать о правде, которая спасительна для всех.
Живущий же в миру, говорит святитель Феофан, должен помнить о том, что не борьба с помыслами должна быть у него на первом месте (хотя и это тоже должно присутствовать), но, в первую очередь, надо хранить себя неоскверненным от мира, как говорит апостол Иаков. Вот к чему призван живущий в миру. И особенно в наши дни, когда зло в мире достигает такой силы, что каждый человек, желающий иметь добрую совесть, должен изо всех сил стараться, чтобы не оскверниться мерзостью этого мира, — не дать аду, который окружает его, войти в самое сердце свое.
На днях мне пришлось беседовать с одной монахиней, очень уже старой, ей около 90 лет. Она рассказала, как в годы гонений на Церковь юные христиане несли свое послушание. Их было семь девушек послушниц у епископа Августина. У них было молитвенное правило, и они исполняли его полностью, как полагается. Но что являлось их каждодневным деланием, когда они готовились к принятию монашеского пострига? Они каждый день ездили на Николаевский вокзал, провожая поезда, которые отправлялись оттуда. Если вагоны с решётками, то ясно было, что отправляют заключённых. И каждый день они, рискуя собственной свободой, приносили туда разные тёплые вещи и еду, с тем, чтобы вручить это страждущим людям.
Они заботились не только об арестованных христианах, хотя на Церковь были в то время особые гонения. Меня поразили слова этой старой монахини, когда она сказала: «Мне особенно жалко было узбеков, когда они выходили на платформу в халатах. Стояла холодная зима; страшно было представить, что с ними будет там, на севере, куда увезут их вагоны, и мы старались быстро, минуя конвоиров, вручить им варежки, шапочки, шерстяные вещи».
В другие дни эти юные девушки приходили с вечера в Бутырскую тюрьму. Там была высокая лестница, и они садились на этой ледяной лестнице и до трёх часов ночи сидели, совершая своё молитвенное правило. А в три часа ночи можно было сойти с лестницы, с тем, чтобы занять очередь для тех, кто хочет навестить заключенных в Бутырской тюрьме. Они занимали очередь не для себя и не для каких-то своих знакомых, а для тех людей, кто по каким-то причинам не мог прийти вовремя, и для которых невозможность увидеть своих близких была бы катастрофой. И сколько людей с благодарностью, со слезами говорили о том, что они никогда не забудут то, что сделали для них эти христианки.
Это была нормальная христианская жизнь. Молодые послушницы могли бы, конечно, ограничиться своим благочестием, своим молитвенным правилом и видеть при этом страдания мира. Они могли бы думать, что это их не касается; они могли бы искать благодать через молитву и быть глухими и слепыми к тому, что совершается в мире, но христиане никогда, конечно, на самом деле не были такими. Христос таким не был. Он плакал над Иерусалимом. Он сострадал людям, не знающим Бога. Он не сошёл бы с небес, Он не распялся бы никогда, если бы христианство было таким: не участвующим ни в чём, не видящим боль и ужасы, какие переживает сегодня мир. Ужасы более страшные, конечно, чем телесные скорби: когда миллионы душ человеческих погибают от диавольского растления.
Вот об этом будем помнить, совершая Великим Постом то правило, которое нам полагается. Будем помнить о восхождении к благодати каждый день. И, исполняя наше правило, кроме утренних и вечерних молитв, будем молиться, по крайней мере, молитвой первого часа: «Заутра услыши глас мой, Царю мой и Боже мой…». Какими бы делами мы не занимались, будем молиться словами молитв третьего часа: «Господи, иже Пресвятого Твоего Духа…», шестого часа: «Иже в шестый день же и час на Кресте пригвождей в раи дерзновенный Адамов грех…» и девятого часа: «Иже в девятый час нас ради плотию смерть вкусивый…». И молиться словами молитвы преподобного Ефрема Сирина — «Господи и Владыко живота моего…».
Будем читать Священное Писание — Святую Библию — то, что полагается нам прочесть в течение Великого Поста. И постараемся как можно чаще посещать в эти дни храм Божий. Особенно (или, по крайней мере) Литургию Преждеосвященных Даров в каждую седмицу.
Помня о нашем восхождении в течение этого Поста, не забудем и о родительском поминовении усопших. К сожалению, как мы заметили, многие из нас, видимо, не понимают, как важно поминать своих близких Великим Постом. Как ждут они этого! В других храмах, там, где люди постарше возрастом и имеют больший житейский опыт, зная, что такое смерть и молитва за умерших, такого не бывает. Молодые люди, которых у нас в храме большинство, еще, видимо, думают, что если они пришли в воскресенье, то остальные службы можно и пропустить.
Вот эти службы поминовения наших родных тоже будем особенно почитать и посещать их.
И всегда помнить при этом, что одно наше благочестие не спасет нас и никогда не откроет нам благодати Божией, если жизнь наша не будет устремлена к той любви, ради которой Христос воплотился. И свет нетварный есть только благодать Духа Святаго (и ничто иное), которая изливается в сердцах людей, по-настоящему любящих Господа и понимающих, что когда Он показывает Свои прободенные руки и ноги, то это относится к страданиям каждого страдающего человека.
Будем молиться нашему Всемилостивому Господу, чтобы Он сподобил нас благодатного нетварного света. Чтобы светел был путь нашего поста. Чтобы мы узнали, что только этим светом можно увидеть все зло мира, всю изощренность лжи сатанинской, которой мы противостоим сегодня. И только этим светом, только этой крепостью любви Христовой, Его Креста и Воскресения можем мы быть навеки причастниками жизни. Аминь.
Протоиерей Александр Шаргунов
Святитель Григорий Палама – защитник исихазма
Свт. Григорий Палама известен как защитник исихазма – мистического учения, возникшего в монашеской среде Египта и Синая в IV веке (исихия – безмолвие).
В споре о природе Фаворского света, произошедшем в Константинополе в 1437 году, он одержал убедительную победу над Варлаамом Калаврийским, стоящим на позиции рационализма в богопознании.
Какое же значение имеет богослов-исихаст Григорий Палама, живший в далекой Византии более 600 лет назад, для Русской Православной Церкви, что ему посвящена 2-я неделя Великого Поста, сразу же после недели Торжества Православия? Если мы внимательно проследим историю становления Северо-Восточной Руси, то увидим, что именно благодаря поддержке византийских исихастов Северо-Восточная Русь смогла окрепнуть после татарского нашествия и объединиться вокруг Москвы.
Патриарх Константинопольский – Григорий Кипрский (1283-1289гг), чьё вероопределение предвосхитило богословские споры о Фаворском свете, ставит на Киевскую митрополию греческого монаха-исихаста Максима.
Св. Максим (1283-1305), митрополит Киевский, полностью поддерживает борьбу против латинской духовной агрессии, начатую св. блгв. кн.Александром Невским и св. митрополитом Кириллом (1249-1281). Максим переносит резиденцию митрополита из Киева во Владимир Суздальский, борется с попытками князей Юго-Западной Руси создать отдельную Галицкую митрополию.
Наконец, завещает после смерти погрести себя не в Киеве, как все предшествующие митрополиты, а во Владимире, тем самым поднимая духовный авторитет Владимиро-Суздальской Руси.
Патриарх Константинопольский Афанасий (1289-1309) – исихаст, один из духовных учителей свт. Григория Паламы упраздняет Галицкую митрополию, расколовшую Русскую Церковь и поставляет единым митрополитом Руси игумена Петра, уроженца Волыни, также подвизавшегося в безмолвии, защищает его от нападок тверского князя, когда тот живет в Москве, а не в кафедральном Владимире.
Св. Петр ( 1308-1326) митрополит уже Киево-Владимирский продолжает дело, начатое св. блгв. кн. Александром, митрополитами св. Кириллом, св. Максимом по объединению Северной Руси. После смерти он завещает погрести себя в Москве, в новом Успенском соборе.
Следующий митрополит — св. Феогност (1328-1353) – греческий монах-исихаст, показавший себя сторонником свт. Григория Паламы в спорах о Фаворском свете. Феогност сразу обосновывается не во Владимире, а в Москве, тем самым окончательно утверждая здесь резиденцию кафедры митрополитов на будущие времена. Он отлучает от Церкви тверского князя за междоусобие, прославляет св. митрополита Петра как чудотворца, после смерти его погребают в Москве рядом со cвт. Петром.
Прославлением свт. Петра Митрополит Феогност поднимает на недосягаемую высоту духовный авторитет Москвы, в приемники он избирает себе инока Алексия – будущего митрополита Московского и Всея Руси св. Алексия I (1353-1378).
Дальнейшее развитие Русской Церкви и Северо-Восточной Руси связано с паламитами – сторонниками свт. Григория Паламы. Патриарх Константинопольский Филофей (1353-1376), который канонизировал свт. Григория Паламу в Византии, принимал деятельное участие в делах Русской митрополии. Он поддерживал cв. митрополита Алексия I в борьбе за объединение Руси вокруг Москвы, высоко ценил прп. Сергия Радонежского и благословил его устроить общежительный монастырь.
Следующий после Алексия митрополит — св. Киприан (1390-1406) – болгарин, закрепил в русской богослужебной практике почитание свт. Григория Паламы. Затем митрополит св. Фотий (1408-1431) — грек, сторонник Григория Паламы поддерживал московских князей в борьбе с усилившейся Литвой. Ему удалось объединить в Русской Церкви и Северную Русь, и Галицию, и Литву.
Деятельность константинопольских патриархов — варламитов всегда была прямо противоположна. Например, Каллист II (1397 ) пытался расколоть Русскую церковь, возрождая Галицкую митрополию. Патриарх Григорий Мамма (1443-1450) и назначенный им митрополит московский Исидор (1436-1441) пытались вовлечь Русскую Церковь в унию с Римом (Ферраро-Флорентийская уния 1439 г.), что наверняка раздробило бы Россию на части по примеру европейских монархий.
Именно византийские исихасты верят в Русь, что она примет от гибнущего Второго Рима задачу сохранения истинного Православия и станет удерживающим заслоном от языческого Возрождения, к которому идет Запад. Митрополиты — и греки, и славяне с удивительным единодушием созидали Московскую Русь, способствуя ее становлению и своей жизнью, и своей смертью.
И Русь оправдывала их надежды – богословие исихазма было воспринято Русской Церковью как истинное и дало то лучшее, что у нас есть – святых прп. Сергия и Никона Радонежских, прп. Савву Сторожевского, Феофана Грека и Андрея Рублева с его «Троицей», небывалый расцвет зодчества, а в след за духовным и культурным подъемом — окончательное свержение татарского ига, огромный территориальный рост государства…
Всевышний Промысел так стремительно вел Московскую Русь к ее предназначению, что, по-видимому, людское сознание не успевало осмыслить происходящие события и предпринять правильные действия.
Вскоре после падения Константинополя в 1453 г. греков у нас признали неспособными сохранять чистоту Православной веры, и поэтому решили, что русское Православие теперь есть большее и высшее, чем греческое. Так учителям грекам было выражено недоверие и сомнение в истинности их богословия, хотя власть униатов-варламитов быстро закончилась и Византия порвала с унией.
Можно без преувеличения сказать, что отказ от греческой богословской науки стал началом всех последующих бед постигших Россию. Живительный дух исихазма иссякает и вытесняется ветхозаветной буквой, на этой почве рождается так называемая «ересь жидовствующих», проникшая в окружение великого князя Ивана III. С ней борются, позаимствовав западный опыт «святой инквизиции», что закономерно приводит к перениманию и латинского образа мышления.
Подмена богословия начетничеством и обрядоверием приводит к церковному расколу и еще большему усилению латинского влияния. Вместе это – обрядоверие и повсеместное проникновение иезуитов приводит к протестантским реформам Петра и 200-летнему беспатриаршеству со всеми вытекающими социально-культурными и политическими последствиями.
В ХIХ веке, когда славянофилы решили восстановить исторические корни России, в первую очередь поднялся вопрос – в чём особенность русского православия?
Самарин Ю.Ф. в своей магистерской диссертации попытался определить границы между русским православием, латинством и протестантизмом, и обнаружил, что митрополит Стефан Яворский (местоблюститель патриаршего престола с 1701 по 1720) защищал русское православие от протестантов доводами кардинала Беллармина, а архиепископ Феофан Прокопович (вице-президент Св. Синода с 1721 г.), защищал русское же православие от латинов доводами Меланхтона и Буддея. Таким образом «русское православие» свелось к форме, в содержание которой вкладывали латинские или протестантские идеи, совершенно забыв, что подняло и возвысило когда-то Северную Русь.
Богословие свт. Григория Паламы имеет мало общего с сухой схоластикой пришедшей к нам с Запада. Оно исходит из христианского учения о человеке. Важнейшее значение здесь имеет идея об образе Божием в человеке, так как из нее выводится обоснование онтологического реализма исихазма. Еще св. Григорий Богослов говорил, что «в человеке есть искра божества» – это дух, вложенный в душу человека при сотворении, который выделял его из тварного мира, через который человек мог свободно общаться с Богом в раю. Св. Григорий Палама развивает эту богословскую интуицию: «Бог Своей Божественною благодатью вложил Самого Себя в это существо, сотворив его по Своему образу и подобию, и возвысил на земле человека, сознающего самого себя».
Таким образом человек – есть существо тварно-нетварное, с тварным телом и душою и нетварным духом, то есть его реально можно назвать богочеловеком. После грехопадения человек потерял возможность участия в Божественной жизни , однако образ Божий сохранился в душе человека, как поясняет прп. Симеон Новый Богослов: «как под пеплом тлеет божественный огонь, потому-то и человек может одухотвориться, что ему дано при творении нечто от Духа» .
Св. Григорий связывает эту возможность с пришествием в мир Иисуса Христа, потому что путь, который указал Сократ — «познай самого себя» — не имел успеха до Христа – внутри себя человек увидел только «пучину злочестия», так как в пораженной страстями природе человека дух его был закрыт от умственного взора.
С другой стороны, космология свт. Григория Паламы завершает учение свт. Василия Великого, Григория Богослова, Григория Нисского о непознаваемости Бога по сущности и познаваемости Бога в Его энергиях. Великие каппадокийцы и Палама различают в Боге три Ипостаси, единую природу (сущность) и нетварную энергию, которая исходит от общей природы и никогда от нее не отделяется. Промыслительные действия (энергии) от Отца через Сына в Святом Духе действуют в нашем мире как благодать Святого Духа, и они являются образом бытия Бога вне Своей Божественной сущности, то есть в тварном мире.
Сами энергии своей ипостаси не имеют, они даются Святым Духом «в ипостась иного». Как Сын Божий ипостасно соединил божественную природу с человеческой в Себе, взяв ее в Свою ипостась и став таким образом Богочеловеком, так и Святой Дух дает божественную энергию, исходящую от божественной природы, тому, кого выбирает, в его человеческую ипостась. Таким образом, происходит «стяжание Духа Святаго», поэтому можно говорить о действительном «обоживании человека».
Отцы созерцатели видят в себе эту божественную энергию как внутренний свет. Слово «видят» здесь применимо только в переносном смысле, например прп. Симеон Новый Богослов называет этот божественный свет неизреченным, невидимым, неосязаемым, приснодвижимым. Ни зрение чувственное, ни умственное здесь не задействовано, «человек видит тогда духом, а не умом и не телом, каким-то сверхприродным знанием он точно знает, что видит свет, который выше света».
Божественный свет, который живет в человеке «как под пеплом», нельзя увидеть по своей воле, а только по воле Святого Духа, Который дает благодатный свет тому, кому хочет. «Как чувственное зрение не может действовать без светящего ему извне света, так и ум в качестве обладателя умного чувства не смог бы видеть и действовать сам в себе, если бы его не освещал Божий свет».
Условия получения благодати Святого Духа, дающей возможность таинственного общения с Богом в духе, изложены свт. Григорием в своей книге «Триады в защиту священнобезмолствующих».
Степени воздействия благодатной энергии различны, в зависимости от достоинства и характера ищущих Бога – это может быть только вспышка озарения у начинающих исихастов или устойчивое видение. Даже так, что Бог «срастается с достойными как с собственными членами и единится с ними вплоть всецелого переселения во всецелых праведников, равно как и они всецело переселяются в Него».
Свет Божественной славы не остается бездейственным для человека, созерцающего его, результат его действий – это радость и мiр в душе, ненависть к миру, презрение к мирской славе, влечение к небесному, устроение помыслов, духовный и умный покой, смирение, прекращение наслаждений и страстей, благородное душевное расположение.
Благодатные дары Святой Дух подаёт в зависимости от служения человека, на его пользу: «Одному слово мудрости, другому слово знания, иному вера, иному дары исцелений, иному чудотворения, иному пророчества, иному различение духов, иному различные языки, иному истолкование языков» (1Кор. 12:7-10).
Сверхъестественная благодать отличается от естественного знания или сил тем, что ее нельзя никак применить во зло, так как она «сразу отлетает от клонящегося к дурному, оставляя лишенным Бога всякого давшего согласие на зло».
Исихазм, поначалу сформировавшийся в монашеской среде как молитвенное правило, ведущее к обретению благодатной энергии, впоследствии стал духовным путем христианского максимализма, ведущим к обожению человека. Духовный опыт великих молитвенников прп. Макария Великого, прп. Максима Исповедника, прп. Симеона Нового Богослова обобщил и привел в богословскую систему свт. Григорий Палама.
Богословие исихазма было воспринято Русской церковью в момент становления Северо-Восточной Руси и дало ей невиданной силы духовный заряд, а вслед за этим — культурный подъем, окончательную независимость от татар, огромный рост территории и населения.
Забвение истинного учения привело к тому, что просвещенный правящий слой – дворяне, интеллигенция все время попадали под влияние чуждых умов — то католических, то протестантских, то французских просветителей, то немецких философов-мистиков, культурная «прослойка» увлекалась и не европейской мистикой – агни-йогой, дзеном, каббалой.
Поразительно, что за эти увлечения чуждыми идеями Россия всегда платила кровью, но настолько силен был тот духовный заряд, что русский народ смог пережить смуту и петровские преобразования, Отечественные войны 1812, 1914, 1941-45 годов, революции и перестройки. Последние российские императоры Николай II и его отец Александр III золотым веком России считали именно Московскую Русь, и в разных формах пытались возродить ее утерянные традиции, снова обрести себя.
Нельзя русскому сразу стать «всечеловеком», вначале, как сказал Ф.М. Достоевский, надо перестать «обезьянничать» и стать вполне самим собою, иначе как в притче о блудном сыне будем продолжать питаться «рожками», только не в чужой, а в своей стране.
Святый отче Григорие, моли Бога о нас!
Сергей Соколов, преподаватель воскресной
школы Никольского храма г. Липецка, бакалавр теологии
Смотрите также:
- Учение о благодати. Святитель Григорий Палама
- Слово на пассии в Неделю 2-ю Великого Поста в Сретенском монастыре. Иеромонах Иов (Гумеров) »
- Причастие Фаворского света »
- Труды свт. Григория Паламы на Азбука.Ру »
- The Teaching of Gregory Palamas on Man »
Кондак святителя Григория
Премудрости священный и Божественный орган,/ богословия светлую согласно трубу, воспеваем тя, Григорие богоглагольниче,/ но яко ум, Уму первому предстояй,/ к Нему ум наш, отче, настави, да зовем:// радуйся, проповедниче благодати.
Тропарь святителя Григория
Православия светильниче,/ Церкве утверждение и учителю, монахов доброто,/ богословов поборниче непреоборимый, Григорие чудотворче,/ Фессалонитская похвало, проповедниче благодати,// молися выну спастися душам нашим.
Тропарь Григория Паламы, архиепископа Фессалонитского
Православия наставниче, святителем украшение,/ Богословцем поборниче непобедимый, Григорие чудотворче,/ Солуню великая похвало, проповедниче благодати,/ моли Христа Бога спастися душам нашим.