Священномученик Сергий родился в 1876 году в селе Подлесная слобода Луховицкого уезда Рязанской губернии в семье священника Михаила Кроткова. Отец его умер, когда мальчику исполнилось три года, и с этого времени Сергей стал жить у родственников.
И хотя они были людьми материально состоятельными, воспоминания о годах детства, проведенных у них, остались у него как о времени тяжелом и безрадостном.
Как сирота Сергей был отдан в Рязанскую Духовную семинарию для обучения на казенный счет. По окончании семинарии Сергей Михайлович был определен преподавателем Закона Божия в церковноприходской школе.
Сочетавшись браком с девицей Марией, дочерью протоиерея Палладия Афанасьевича Орлова, служившего в городе Луховицы в Рязанской епархии, он был назначен на его место и рукоположен в сан священника в 1903 году.
Когда началась Первая мировая война, отец Сергий был направлен полковым священником в 139-й Моршанский полк, который воевал на Австрийском фронте; он прошел всю войну вместе с частью, занимавшей позиции на передовой. За безупречное пастырское служение во время военных действий отец Сергий был награжден орденом Анны 3-й степени, Георгиевским крестом и возведен в сан протоиерея.
Отец Сергий прослужил полковым священником до большевистского переворота в 1917 году, И лишь после того, как полк был расформирован, он уехал в Воронежскую губернию, где получил место настоятеля в храме в селе Валуйчики. Перед отъездом с фронта епископ Кременецкий Дионисий (Валединский) предложил священнику не возвращаться в Россию, где в то время начинала бушевать революция, и поселиться в Западной Европе, но тот отказался.
В 1922 году протоиерей Сергий был назначен настоятелем Никольской церкви в селе Царево Пушкинского района Московской области, где прослужил до 1930 года. Это было тяжелое время для православных, но священник был непоколебим в своем пастырском служении, которое было в те времена исповедничеством. Даже внешняя бытовая сторона жизни была нелегка. Чтобы истопить, например, печь, нужно было искать дрова, а их не было, отец Сергий шел на реку Талицу, нырял в холодную воду и вылавливал тяжелое мокрое бревно. И ныряя, бывало, говорил: «Благодать-то, какая!»
Прихожане любили пастыря за благочестие, за серьезное отношение к богослужению, которое и всех присутствующих в храме настраивало на сосредоточенную молитву. Ко всем, и к верующим, и к неверующим, отец Сергий относился ровно, с христианской любовью и приветливостью встречая каждого приходящего к нему. По мере своих небольших возможностей он старался помочь всем нуждающимся, иногда отдавая свои последние деньги. Кто не имел средств, с тех отец Сергий денег за требы не брал.
Храм святителя Николая был одним из самых посещаемых в округе, здесь всегда было много молящихся, что и послужило причиной возникновения для отца Сергия неприятностей. Неподалеку в селе Нагорном служил священник Николай Веселовский; он, преследуя свои цели, часто бывал у гостеприимного отца Сергия, и, в конце концов, решил попытаться занять его место. Ему удалось склонить на свою сторону двух певчих из Никольского храма и выхлопотать себе назначение в этот храм.
Однажды из окна своего дома отец Сергий увидел сани, в которых рядом с купелью сидел отец Николай, получивший назначение на его место. (Примечательно, что в 1938 году, в то время, когда протоиерей Сергий находился под арестом, отец Николай, переходя железную дорогу вблизи станции Софрино, был убит наехавшим на него поездом).
В 1930 году отец Сергий был назначен в храм Покрова Божией Матери в село Покровское Московской епархии рядом с Царицыном, находящееся ныне в черте города Москвы. Отец Сергий с семьей жить остался в своем доме в селе Царево, и добираться до нового места служения ему было крайне неудобно. Нужно было доехать по железной дороге от Красноармейска до станции Софрино, от Софрино до Москвы, от Москвы до станции Царицыно, а затем пешком до села Покровского.
От Красноармейска до станции Софрино в те годы ходил паровоз «кукушка», к нему прицеплялся небольшой состав, на котором возили хлопок для Красноармейской текстильной фабрики.
Состав состоял из маленьких голубых вагончиков и таких же маленьких открытых платформ; на них перевозили пассажиров, которые задолго до подхода «кукушки» старались занять себе места.
Отец Сергий вместе с другими ехал на такой открытой платформе, нахлобучив шапку-ушанку, срок носки которой давным-давно кончился, прижав к груди сплетенную из камыша сумку.
Однажды на платформу вскочили лихие молодчики и остановились напротив священника. Один из них, криво улыбнувшись, сказал: «Смотрите, поп сидит». Все притихли. Отец Сергий только посмотрел на них, но ничего не сказал, и они, смутившись его открытого решительного взгляда, отошли.
В Покровском храме отец Сергий прослужил более семи лет. Одна из женщин, знавшая его в то время, вспоминала о нем: «Мы знали о материальных трудностях батюшки и старались ему помочь, предлагали деньги, но батюшка говорил, что ему ничего не нужно, а деньги просил опустить в кружку, висящую на стене.
На исповеди хотелось все рассказать отцу Сергию, хотя он никогда не настаивал, чтобы мы были откровенны. Совершая требы, он никогда не требовал денег, и если видел, что человеку трудно заплатить, совершал требы безплатно. Так мы и остались ему должны за крестины, венчания и отпевания».
В конце 1937 года власти приняли решение храм закрыть. Один из жителей села по распоряжению сельсовета стал собирать подписи под заявлением о закрытии храма, но ему не удалось собрать много подписей. Вскоре после этого, в конце февраля 1938 года, отца Сергия вызвали в НКВД, где предупредили о готовящемся закрытии храма, а также намекнули на то, что и его собственное положение представляется в данный момент угрожающим. Несмотря на предупреждение о грозящем ему аресте, отец Сергий не оставил служения в храме. «Что же, — сказал он своим домашним, — прихожане придут молиться, а я окажусь дезертиром, предавшим Бога и паству».
2 марта 1938 года, отслужив литургию, отец Сергий вышел из храма; на улице его ждал извозчик, который отвез священника в районное отделение НКВД, а затем в Таганскую тюрьму.
— Следствие располагает данными, что вы вместе с офицерством выступали против красных? — спросил следователь.
— Во время восстания генералов наш полк из Безсарабии был двинут против красных войск под Петроград. Я был за генералов, но солдаты скоро обольшевизировались и против красных не пошли. Полк расформировали, и я уехал в Воронежскую губернию, — ответил отец Сергий.
— Следствие располагает данными, что вы активно вели среди населения контрреволюционную деятельность.
— Вся моя контрреволюция заключалась в церковной службе. В религиозной вере я воспитан с малых лет, вера вошла в мою плоть и кровь, и поэтому я — противник партии и правительства и тех мероприятий, которые они проводят. Открыто контрреволюции среди населения я не вёл, но недовольство свое советской властью я высказывал среди некоторых верующих. Говорил о тяжелой жизни, о налогах, которые на меня и на других налагают. Другой политики я не касался.
— В какой вы церкви служили?
— Я служил в Покровской церкви в селе Покровском, а живу в Пушкинском районе. Налогами я не облагался, декларации в Райфо не подавал, за что был оштрафован. Штраф с меня был взят в Пушкинском Райфо. В Покровском храме я служил нелегально, так как не был зарегистрирован в Райфо (Райфо – районный финансовый отдел). Так как я здесь не жил, то и предложил зарегистрироваться по месту жительства…
14 июня 1938 года Тройка НКВД приговорила отца Сергия к расстрелу. Протоиерей Сергий Кротков был расстрелян 1 июля 1938 года и погребён в безвестной общей могиле на полигоне Бутово под Москвой.
Причислен к лику святых Новомучеников и Исповедников Российских на Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в августе 2000 года для общецерковного почитания.
Игумен Дамаскин
«Мученики, исповедники и подвижники благочестия
Русской Православной Церкви XX столетия»