Ныне, дорогие братия и сестры, празднуется день памяти преподобного Серафима Саровского.
Один из русских богословов нашего времени, написавший житие святого Серафима Саровского, говорит, что его святость страшна. И когда я его спросил о том, что он этим хочет сказать, он мне сказал: «Разве ты не видишь, что из редких-редких святых он явил нам в плоти своей, а не только в поступках своих присутствие Святого Духа?»
В разговоре с Мотовиловым это так ясно выступает! Мотовилов его спрашивал о том, что бывает с человеком, когда Дух Святой сойдет на него, и Серафим ему сказал: «Взгляни на меня».
И Мотовилов смог только закрыть глаза свои, и Серафим ему сказал: «Отчего?» — «Глаза мои ломит от света».
И дальше Мотовилов говорил о том, что лик святого Серафима был будто человеческий лик на фоне сияющего солнца, на него смотреть нельзя было. И Серафим ему ответил: «Ты не мог бы меня таким видеть, если в это мгновение ты не был бы таким же, как я».
Во многих святых присутствие Святого Духа, приобщенность к телесности и духовности Христа Спасителя проявляется для нас невидимо. Господь нас защищает от того ужаса, страха, который бы нас охватил, если б мы видели каждого святого как купину неопалимую, как горящий огонь — нам было бы страшно к нему подойти.
И Господь покрывает человеческой кажущейся немощью, человеческой простотой, естественностью то, что совершается на самом деле в этом человеке. Его плоть — это плоть Христова через крещение и причащение Святых Тайн. В нем живет Святой Дух даром миропомазания.
Каждый из нас является сыном, дочерью нашего Небесного Отца, потому что мы — братья и сестры Христа. Разве непонятно после этого, почему один из отцов Церкви в пустыне говорил: «Кто видел брата своего (то есть ближнего своего) — тот видел Бога своего»?
Да, каждый человек есть, по слову отца Сергия Булгакова, продолжение на Земле воплощенного присутствия Христа и сосуд Святого Духа. Если это так, из жития святого Серафима, из его образа научимся смотреть друг на друга как на святыню.
«Кто видел брата своего, тот видел Бога своего», — говорит один пустынник. Разве мы умеем смотреть друг на друга, видя в каждом из нас, несмотря на слабости, несмотря на немощь, несмотря на то, что ещё не всё в нас осуществлено, разве мы не умеем видеть тело Христово, присутствие Христа?
Поэтому научимся вглядываться друг в друга с благоговением, с трепетом, со страхом, зная, что каждый из нас есть продолжение воплощения Христова, воплощенного Его присутствия на Земле, и храм Святого Духа. И не будем Его осквернять ни мыслями, ни поступками, ни отношением к нашему ближнему, и не станем его осквернять в себе самих, и тогда то, чему научил святой Серафим Мотовилова, станет для нас путем спасения. Аминь.
Митрополит Сурожский Антоний
Воистину «елеем радости» (Евр.1:9) помазал Господь батюшку Серафима, которого невозможно не любить и не почитать за его неиссякаемую радость и непрестанную любовь – их чувствует каждый, кто хоть раз молился ему.
Он усердно просил у Бога совершенной радости и получил ее, как и было обещано: «Сие сказал Я вам, да радость Моя в вас пребудет и радость ваша будет совершенна» (Иоан.15:11).
И хотя от нас пока далека совершенная радость, но, уповая на молитвы батюшки Серафима, будем надеяться оказаться в числе тех тысяч, которые вокруг одного праведного спасутся.
Святые любят нас. И мы любим святых. Они совершенны, а мы нет. Поэтому одних просто любим, а других очень. Русским Солнцем стал для нас преподобный Серафим. Что же в его жизни было такого, что всякое русское сердце откликнулось пасхальной радостью? Почему, вспоминая его, всякое русское сердце сразу вспыхивает Христовым светом? Что для нас значат эти слова преподобного?
— Радость моя, Христос воскресе!
Мы как-то так живем, что Он воскресе на Пасху. А, например, в октябре мы об этом забываем, и зеркало нашего сердца незаметно покрывается пылью, и уже не в силах блистать огнями пасхального брачного пира. Мне один игумен пенял: не по Уставу ты здороваешься: Христос воскресе.
Как-то мы попали с маленькой дочкой к нашему прежнему Владыке Симону. А она и просит:
— А можно перед трапезой я вместо «Отче наш» буду петь «Христос воскресе»?
Владыка рассмеялся. Тронулась струна в сердце.
Для нас вера есть труд. И это правильно. Для нас труд и Литургия, и это тоже правильно. Но вот что нехорошо, труды эти часто нам безрадостны. Однажды я в монастыре был свидетелем, как прицерковная женщина объясняла мирской суть духовной жизни:
— Надо делать все, что тебе не нравится. А все, что тебе нравится – грех!
Из-за того, что не совпадает то, что нам нравится и Христос, наши труды не открывают нам сердце. Не происходит того, о чем просил царь Давид: сердце чисто созижди во мне, и дух прав обнови во утробе моей… Слуху моему даси радость и веселие …Воздаждь ми радость спасения.
Радость, мир и святость нам кажутся чем-то странным для нашей простой жизни. А труд и болезни мы считаем нормой. Эти дары представляются неким аристократическим продуктом для тех, кого избрал Бог.
Тех, кто еще в младенчестве постился, убегал детских игр и ум преложил на небеса отроду. Нам кажется странным, как это- ум взять и преложить на небеса. Странным, трудным и… скучным.
А где нет радости, там нет Духа. Где нет радости, там нет Христа. Иоанн Кронштадтский пишет: «Если на сердце нет радости, значит там прилег дьявол».
И вдруг является человек, связывающий радость и труд, Христа и нас радостью. И он — не высушенная плоть, не молчальник на столпе. Он такой же, как все.
Родился в семье купцов. По-теперешнему — бизнесменов. В семье умели хорошо заработать и потратить деньги. Любили молиться. На свои деньги строили храм. И преподобный в молодости торговал в семейной лавке. Все как у всех. И этим он нам близок. Не какой-то засушенный образ с древней иконы. Потому что смотришь на эти вытянутые исполинские бесплотные фигуры и вырывается возглас:
— Хорошо ему. Он от юности своея возлюбил Бога, а я грехи. Куда мне до него. Ты уж, отче, молись там, на небесах, а мы уж как-нибудь так, попроще.
И расхолаживаемся, глядя на эти монофизитские изографии. Да и иконы преподобного чаще представляют нам святого или грозным, или печальным, или унылым.
Сколько раз я просил иконописцев:
— Напиши, отец, преподобного в пасхальной радости. Так, чтобы с иконы я слышал: «Христос воскресе, радость моя!» Ведь Серафим – святой Пасхи!
Но нет. Изографы дичатся, сердятся и уклоняются. А мне кажется, что свирепые образа – хула на святого. Почему не пишут Серафима Саровского в радости? Потому что сами живут так вот серо и трудно. Что с них взять?
А в житии написано, что когда он радовался, то мог даже хлопать в ладоши. Что стоя на клиросе и видя, что братия устает или унывает, бодрил ее веселым словом и поддерживал: «Нам нет пути унывать!» Или вот, пришёл к нему гордый генерал, а преподобный, как бы от восторга, упал ему в ноги. А через несколько часов генерал вышел, рыдая и срывая с мундира награды.
О, этот божественный Христов юмор, окрыляющий и преображающий! Тот, который преобразил евангельского Нафанаила. Это настоящая любовь, когда любят не по-мирски – такого, как я есть . И не говорят фальшиво: Спасибо, что ты есть. А любят человека так, как его задумал Бог. Когда любят и помогают человеку увидеть Божий о себе замысел, по-доброму.
Нам так всем этого не хватает. Любить и быть любимым. Любить прекрасной божественной любовью. И быть так же чисто любимыми в том, что в нас лучшего в душе.
В житии написано, что святой иногда уставал от народа и прятался от него в высокой траве. Уходил при приближении народа. «Опять убёг!» Но опытные люди говорили, чтобы сыскать его, надо пустить детей. И вот дети бегут по лесу и зовут его. А он не может детям противится и выходит из травы. Сдается любви. Нечестно? Но это любовь.
Я не могу читать про детей и Серафима без сокрушения сердца. И я знаю других христиан, плачущих при чтении о том, как простил Серафим тем, кто бил его топорами и искалечил его ни за что.
Каждый русский человек однажды открывает для себя беседу преподобного с Мотовиловым, в которой предлагается человеку обновить свои отношения с Богом, наполнить их смыслом и полнотой. В этом пример и урок преподобного Серафима: войти в радость Господа своего.
Диалог святого потрясает:
— Мы в настоящее время, — так отвечал Старец, — по нашей почти всеобщей холодности к Святой Вере в Господа нашего Иисуса Христа и по невнимательности нашей к действиям Его божественного о нас Промысла и общения человека с Богом до того дошли, что, можно сказать, почти вовсе удалились от истинно христианской жизни.
Нам теперь кажутся странными слова Священного Писания, когда Дух Божий устами Моисея говорил: — И виде Адам Господа, ходящего в раи — или когда читаем у Ап. Павла: Идохом во Ахаию, и Дух Божий не иде с нами, обратихомся в Македонию, и Дух Божий иде с нами. Неоднократно и в других местах Священного Писания говорится о явлении Бога человекам.
Вот некоторые и говорят: эти места непонятны, неужели люди так очевидно могли видеть Бога? А непонятного тут ничего нет.
Но вот подходит ко мне на исповеди народ и говорит о недочитанных молитвах, о пьющем муже, о ленивой жене, о здоровье. Ну, дочитал ты две молитвы и что: стал бы лучше? А где Христос? Ведь у нас не сеанс психотерапии, а Таинство. Где беседа и любовь с Богом? Где предательство и петрово раскаяние? Но нет:
— Что же за грехи могут быть у меня. Мне уж и годов за семьдесят.
— Да так, батюшка, по мелочи. На работе начальник не прав, а я…
— Маму не слушаюсь.
Как это все мелко и скучно.
И дальше диалог Преподобного с его боголюбием:
Я отвечал:
— Все-таки я не понимаю, почему я могу быть твердо уверенным, что я в Духе Божием. Как мне самому в себе распознавать истинное Его явление?
Батюшка отец Серафим отвечал:
— Я уже, ваше Боголюбие, сказал Вам, что это очень просто и подробно рассказал Вам, как люди бывают в Духе Божием, и как должно разуметь Его явление в нас… Что же вам, батюшка, надобно?
— Надобно, — сказал я, — чтобы я понял это хорошенько!..
Тогда о. Серафим взял меня весьма крепко за плечи и сказал мне:
— Мы оба теперь, батюшка, в Духе Божием с тобою!.. Что же ты не смотришь на меня?
Я отвечал:
— Не могу, Батюшка, смотреть, потому что из глаз Ваших молнии сыплются. Лицо Ваше сделалось светлее солнца и у меня глаза ломит от боли!..
Отец Серафим сказал:
— Не устрашайтесь, ваше Боголюбие, и вы теперь сами так же светлы стали, как и я сам. Вы сами теперь в полноте Духа Божиего, иначе вам нельзя было бы и меня таким видеть.
И преклонив ко мне свою голову, он тихонько на ухо сказал мне:
— Благодарите же Господа Бога за неизреченную к вам милость Его. Вы видели, что я и не перекрестился даже, а только в сердце моем мысленно помолился Господу Богу и внутри себя сказал: Господи! удостой его ясно и телесными глазами видеть то сошествие Духа Твоего, которым Ты удостоиваешь рабов Своих, когда благоволишь являться во свете великолепной славы Твоей! И вот, батюшка, Господь и исполнил мгновенно смиренную просьбу убогого Серафима… Как же нам не благодарить Его за этот Его неизреченный дар нам обоим!
Преподобный Серафим достиг своей цели: он победил грех и стал преподобным, сделался воистину подобием Божиим. Мы не можем видеть невидимого Бога. Но Господь нам дает видеть Себя в Своих подобиях, в Своих угодниках. И вот одним из таких подобий стал преподобный Серафим. В нем мы видим восстановленную человеческую природу, освобожденную от рабства греху. Он есть воплощенное олицетворение победы вечного над преходящим, святости над грехом, добра над злом.
Преподобный Серафим всех призывает своим примером следовать по пути, указанному Христом. Он зовет бороться с грехом и своими недостатками, сам являясь маяком и светильником для всех ищущих спасения. Преподобный Серафим призывает искать высшего блага, плода духовного, о котором апостол Павел сказал: Плод же духовный есть любы, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание. Но для сего нужно распять плоть со страстьми и похотьми (Гал 5, 22–24).
Тяжел путь к Небесному Царству, ибо грех овладел человеческой природой и испортил ее. Имеет каждый из нас грехи личные. Есть и грехи общественные, в которых грешен весь народ. Так, весь русский народ грешен в том, что оставил благочестивую жизнь и обычаи своих предков, начал принимать и искать чуждое ему, неправославное, что верил клеветам, распространяемым про помазанника Божия, и позволил сначала сорвать венец, а потом погубить со всей семьей своего благочестивого царя, первым припавшего к прославленным мощам преподобного Серафима.
Преподобный Серафим зовёт всех к покаянию и к исправлению жизни, и личной и общественной. Хоть и тяжел этот путь, но угодник Божий поможет идти им. Преподобный Серафим — маяк и светильник на этом пути; он же и помощник. Молитвами преподобного Твоего, отца нашего Серафима, Господи, даруй покаяние и победу над грехом нам, грешным, и введи нас в Твое Небесное Царство. Аминь.
СЕРАФИМУ САРОВСКОМУ
Тропарь на прославление, глас 4
От юности Христа возлюбил еси, преподобне, / и Тому Единому поработати пламенне вожделел еси, / в пустыннем житии твоем непрестанною молитвою и трудом подвизался еси, / умиленным сердцем любовь Христову стяжав, / Небесным Серафимом в песнословии споборниче, / в любви притекающим к тебе Христу подражателю, / темже избранник возлюблен Божия Матере явился еси, / сего ради вопием ти: / спасай нас молитвами твоими, радосте наша, / теплый пред Богом заступниче, / Серафиме блаженне.
Тропарь на преставление, глас 4
От юности Христа возлюбил еси, блаженне, / и, Тому Единому работати пламенне вожделев, / непрестанною молитвою и трудом в пустыни подвизался еси, / умиленным же сердцем любовь Христову стяжав, / избранник возлюблен Божия Матере явился еси. / Сего ради вопием ти: / спасай нас молитвами твоими, Серафиме, преподобне отче наш.
Кондак, глас 2
Мира красоту и яже в нем тленная оставив, преподобне, / в Саровскую обитель вселился еси / и, тамо ангельски пожив, / многим путь был еси ко спасению, / сего ради и Христос тебе, отче Серафиме, прослави / и даром исцелений и чудес обогати. / Темже вопием ти: / радуйся, Серафиме, преподобне отче наш.
Величание
Ублажаем тя, / преподобне отче Серафиме, / и чтим святую память твою, / наставниче монахов / и собеседниче Ангелов.