Как нам известно из истории, святой князь Владимир, креститель Руси, приняв христианство, совершенно изменил свою жизнь: из дикого необузданного язычника он стал праведником и подвижником. Сам обретя путь истины, он, конечно, приложил все усилия к тому, чтобы и своих детей воспитать в христианской вере и благочестии. У князя Владимира было двенадцать сыновей от разных жен.
Из них самыми любимыми были Борис и Глеб. Они больше других своих братьев преуспевали в христианской жизни и были в этом единодушны со своим отцом. Летопись сообщает, что Борис и Глеб с детства любили читать жития святых мучеников и пламенно желали им подражать, — желали, как и они, пострадать за Христа. Святые братья даже молились и просили Бога об этом. Как видно, Господь не забыл этой их детской молитвы…
История святых Бориса и Глеба всем известна: после смерти князя Владимира один из его сыновей — Святополк, прозванный в народе «окаянным», захватил власть в Киеве и начал убивать своих братьев, которых считал конкурентами в борьбе за престол.
Хотя Святополк был старшим сыном, князь Владимир не хотел видеть его правителем Руси, так как тот запятнал себя переходом в латинскую веру и предательским бунтом против отца. Князь Владимир по-христиански простил тогда сына и даже дал ему княжеский удел, но преемником своим он хотел видеть Бориса, а не Святополка. Также не любили Святополка народ и дружина.
Весть о смерти отца застала Бориса, когда тот во главе большого войска возвращался из похода против печенегов. Князю также сообщили, что Святополк занял престол в Киеве и замышляет его убить. Воеводы и дружина, бывшие с Борисом, предлагали ему идти на Киев и силой взять власть. Для этого у Бориса были все условия — большое войско, закаленное в боях, полностью бывшее на его стороне, а также поддержка и любовь киевлян и народа.
Святополк же не имел ни того ни другого. Борьба и война за власть, даже и с ближайшими родственниками, были в ту эпоху обычным делом и не считались слишком большим грехом. Поэтому по человеческой логике, по естественному рассуждению единственным правильным решением было идти войной против Святополка. К этому и пытались склонить Бориса его мудрые воеводы и дружинники.
Однако святой князь наотрез отказался воевать против своего брата, да еще и старшего. «Не подниму, — говорил он, — руки на старшего брата моего, которого мне следует считать за отца». После долгих уговоров, убедившись, что Борис не изменит этого решения, казавшегося воеводам безумным, дружинники и войско покинули его, спасая свою жизнь. И действительно: кто будет оставаться с князем, добровольно склоняющим голову под меч врага? Святополку донесли, что Бориса все оставили, и он, как свирепый хищник, воспользовался моментом и послал отряд своих приспешников, которые, найдя князя, ворвались к нему в шатер и безжалостно убили его, а также тех нескольких людей, которые пожелали остаться с ним до конца. Подобным образом, спустя короткое время, посланные Святополком палачи убили и князя Глеба, бывшего еще совсем юным. Так завершили святые братья свой земной путь.
При чтении жизнеописания Бориса и Глеба может возникнуть вопрос: почему убиенные князья были причислены к лику святых? Ведь это было обычное политическое убийство, совершенное в борьбе за власть, убийство, подобных которому в истории любой страны можно насчитать десятки и сотни. Почему бы всех этих неудачливых политиков, устраненных конкурентами, не причислить к лику святых? Чем принципиально отличаются от них святые Борис и Глеб?
Принципиальное отличие заключается в ответе на вопрос, ради кого претерпели смерть те и другие. Святые Борис и Глеб претерпели смерть ради Христа, принесли себя в жертву Христу, а не идолу властолюбия, как все прочие, встретившие смерть, яростно борясь за власть, с мечом в руке, с чувством ненависти и ожесточения, с жаждой мести. Умирая в таком состоянии, кому они приносили себя в жертву? Кому угодно, только не Христу. А Борис и Глеб встретили смерть, имея в душе мир и любовь Христовы, преданность Христу, готовность умереть, но не нарушить Его заповеди о любви ко всем людям, даже и к врагам, и к убийцам.
И святой Борис, и святой Глеб умерли с молитвой. Летопись повествует, что, когда пришли палачи Святополка, князь Борис слушал в шатре утреню и успел причаститься перед тем, как они ворвались в шатер. Подражая Христу, молившемуся на Кресте за Своих распинателей, святой князь молился за своего брата, чтобы Господь не вменил ему это убийство в грех. Последними его словами, обращенными к убийцам, были: «Братия, приступите и окончите повеленное вам, и да будет мир брату моему и вам, братья». С подобным же христианским расположением души встретил смерть и юный князь Глеб.
Итак, святые князья дали себя убить ради Христа, пострадали за Него, оказались верными Ему даже до смерти — потому и прославлены они и Богом, и людьми. «Будь верен до смерти, и дам тебе венец жизни», — говорит Господь. Есть явное мученичество за Христа — когда мучеников силой принуждали отречься от Христа, — но есть и другое мученичество — когда христианин готов умереть, готов дать себя убить (даже имея возможность избежать смерти) — ради исполнения заповедей Христовых.
И то, и другое мученичество — ради Христа. Святые Борис и Глеб не пожалели жизни, чтобы исполнить заповедь Христа «не противься злому», оказались верными Христу до смерти, почему и приняли от Него венец жизни вечной. Они поступили в этом наперекор всей человеческой логике, предпочтя ей священное безумие Евангельской любви. И такой их выбор — не от мира сего.
Здесь они явились подражателями своего великого отца, святого князя Владимира, который, как известно, в христианской ревности также пытался установить в государстве законы, противоречащие государственной мудрости и земной логике, например, отказывался казнить преступников, боясь нарушить заповедь Христа «не убивай».
Святые Борис и Глеб имели полную возможность взять власть в Киеве, опираясь на поддержку народа и дружины, но не сделали этого, боясь нарушить заповедь Евангелия о любви. Есть ли в истории примеры, чтобы какой-нибудь политик или правитель сделал что-то подобное? Имея возможность получить власть, отказался бы от нее ради исполнения Евангельской заповеди? Если они и есть, то являются случаями настолько редкими, что пальцев и одной руки будет достаточно для их перечисления.
Почему же столь редки такие случаи? Потому что редки в нашем мире святые, то есть люди, руководствующиеся не мирской человеческой логикой, но исполняющие волю Христа, Царство Которого и мудрость Которого не от мира сего. Святые Борис и Глеб в своей смерти уподобились Христу, Который, по слову Евангельскому, мог позвать Себе для защиты двенадцать легионов Ангелов, но не сделал этого, а претерпел крестную смерть от беззаконного судилища.
Борис и Глеб были первыми святыми, канонизированными Русской Церковью. Даже их отец, князь Владимир, был причислен к лику святых намного позже. Многочисленные летописи свидетельствуют, что широкое и поистине всенародное почитание страстотерпцев началось сразу после их кончины.
Это и неудивительно, ибо Господь Сам прославил Своих угодников: их тела остались нетленными, что особенно чудесно у святого Глеба, тело которого убийцы бросили в лесу, где оно пролежало долгих пять лет, прежде чем было найдено в правление Ярослава Мудрого.
Являясь первыми русскими святыми, Борис и Глеб как бы полагают начало русской святости и русской праведности, задают основные черты русской христианской души. Одна из главных таких черт — бесконечное терпение русского народа, нежелание отвечать злом на зло, насилием на насилие.
Эта характерная черта, по словам одного историка, проистекает из великого христианского оптимизма русского человека: ведь правда в конце концов все равно победит — зачем же торопить ее неправдой?
Любовь и добро все равно свое возьмут — зачем торопить их злобой и ненавистью? Будущий век принадлежит только истине — зачем же пытаться приближать его ложью? Эта черта проходит красной нитью через всю историю русского народа, глубоко воспринявшего в свою душу образ Христа — страдающего, кроткого и смиренного.
Тысячелетнее Русское царство началось с подвига страстотерпцев — святых Бориса и Глеба, и закончилось оно также подвигом страстотерпцев — последнего царя и его семьи…
Русское царство закончилось, но не закончились Русская Церковь и русская история. Старой России уже нет, но русский народ по-прежнему жив и продолжает творить свою жизнь. По какому пути мы пойдем?
Наши святые предки указуют нам этот путь — путь точного исполнения Евангельских заповедей, путь служения и угождения Христу, а не человеческим обычаям мира сего. Будем же подражать этим великим людям в их христианской любви, вере и смирении, будем учиться у них великодушию, долготерпению и мужеству, будем также всегда помнить, что не зло победит зло, но только любовь.
В 1145 году святой Ростислав Смоленский «зяложи церковь каменну на Смядыни», в Смоленске. В следующем году возник первый (деревянный) Борисоглебский храм в Новгороде. В 1167 году на смену деревянному закладывается каменный, оконченный и освящённый в 1173 году. Строителем церкви новгородские летописи называют Сотко Сытинича — былинного Садко.
Святые страстотерпцы Борис и Глеб были первыми русскими святыми, канонизованными Русской и Византийской Церквами. Служба им была составлена вскоре после их кончины, составителем её был святитель Иоанн I, митрополит Киевский (1008 — 1035), что подтверждают записи в Минеях XII века.
Свидетельством особого почитания на Руси святых мучеников Бориса и Глеба служат многочисленные списки житий, сказаний о мощах, чудесах и похвальных слов в рукописных и печатных книгах XII — XIX веков. 2/15 мая Святая Церковь празднует перенесение мощей святых страстотерпцев, Российских князей Бориса и Глеба, во святом Крещении Романа и Давида.
БОРИСУ И ГЛЕБУ
Тропарь, глас 2
Правдивая страстотерпца / и истинная Евангелия Христова послушателя, / целомудренный Романе с незлобивым Давидом, / не сопротив стаста врагу сущу брату, / убивающему телеса ваша, / душам же коснутися не могущу. / Да плачется убо злый властолюбец, / вы же, радующеся с лики Ангельскими, / предстояще Святей Троице, / молитеся державе сродников ваших богоугодней быти / и сыновом Российским спастися.
Иной тропарь, глас 4
Яко плодовита винограда, отрасли добродетелей суще, / Небесный дождь Христов приясте, / источающе отечеству своему струю Православия, / Борисе пречудне с доблим Глебом, / вкупе молитеся Господеви сохранити град и люди, / и на враги пособствовати, / и душам нашим даровати велию милость.
Иной тропарь, глас 4
Мученическою кровию порфиру окропивше светло, / украшени предстоите, страдальцы славнии, Царю Безсмертному, / и, венцы славы от Него приимше, / молитеся стране нашей подати на враги одоление / и душам нашим велию милость.
Кондак, глас 3
Возсия днесь преславная память ваша, / благороднии страстотерпцы Христовы, Романе и Давиде, / созывающи нас к похвалению Христа Бога нашего. / Тем, притекающе к раце мощей ваших, / исцеления дар приемлем молитвами вашими, святии: / вы бо божественнии врачеве есте.
Иной кондак, глас 8
Аще и убиени бысте и во гробех положени, / но на Вышнее Царство преидосте, / оваго бо копии насунуша, / другаго же, яко агнца незлобива, ножем зарезаша, / тем и кровь ваша бысть исцеление миру, / верою призывающим вас, святии на помощь.